Доводы рассудка - Джейн Остен

Сэр Уолтер Эллиот из Келлинч-холла, что в графстве Сомерсет, относился к числу людей, которые для собственного развлечения никогда не брали в руки иных книг, кроме Книги баронетов. В чтении этом он находил занятие в часы отдыха и утешение в минуты горькие и тревожные; книга эта поднимала его дух, приводила его в восхищение. Он испытывал почтительный трепет, рассматривая скупые свидетельства былого величия старинных родов; при взгляде на древние грамоты, по мере того как он переворачивал страницы с перечислением бесконечных имен прошлого столетия, любые неприятные чувства, явившиеся следствием домашних проблем, незаметным образом сменялись на жалость и презрение ко всему ничтожному; и затем, если уж все остальное было бессильно ему помочь, он мог читать свою собственную историю с никогда не иссякающим интересом. Вот страница, на которой его любимый фолиант неизменно открывался при чтении:

«ЭЛЛИОТ ИЗ КЕЛЛИНЧ-ХОЛЛА

Уолтер Эллиот, родился 1 марта 1760 года, женился 15 июля 1784 года на Элизабет, дочери Джеймса Стивенсона – эсквайра из Саут-Парка, что в графстве Глостер; от этого брака с Элизабет (умерла в 1800 году) он имеет дочерей, Элизабет, 1785 года рождения; Энн, рожденную 9 августа 1787 года; мертворожденного сына от 5 ноября 1789 года; Мэри, рожденную 20 ноября 1791 года».

Именно так первоначально печатался этот параграф в типографии; но сэр Уолтер добавил, для сведения своего и всего семейства, следующую запись после даты рождения Мэри: «обвенчалась 16 декабря 1810 года с Чарльзом, сыном и наследником Чарльза Масгроува – эсквайра из Апперкросса, что в графстве Сомерсет», и проставил день и месяц смерти, когда он потерял свою жену.

Затем следовала история происхождения и преуспевания древнего и уважаемого семейства в традиционных выражениях; как оно впервые обосновалось в Чешире, о чем упомянуто у Дагдэйла, как его представители назначались шерифами, представляли город в трех последовательно сменявших друг друга парламентах, проявляли преданность и достоинство баронетов в первый год правления Карла Второго, со всеми Мариями и Елизаветами, на которых они женились; в общем, целых две великолепно написанные страницы книги большого формата, и в заключение – герб, девиз и слова: родовое имение Келлинч-холл, что в графстве Сомерсет, и в конце снова сделанная рукой сэра Уолтера запись:

«Предполагаемый наследник Уильям Уолтер Эллиот – эсквайр, правнук сэра Уолтера-второго».

Тщеславие – вот имя сему.

Тщеславие насквозь пропитало натуру сэра Уолтера Эллиота, оно пропитало все его существование, от внешнего облика до положения. Необыкновенно красивый в юности, он и в пятьдесят четыре года все еще не растерял своей привлекательности. Немногие из женщин могли бы соперничать с ним в заботе о собственной внешности, и ни один камердинер новоиспеченного рыцаря не мог бы больше восхищаться тем местом, которое он занимал в обществе. Красивую внешность, дарованную небом, ставил он ниже одного только счастия родиться баронетом; и сэр Уолтер Эллиот, объединявший в своей персоне оба этих дара, был постоянным объектом самого горячего почитания и преданности сэра Уолтера Эллиота.

Его привлекательная внешность и положение предполагали одно справедливое дополнение, поскольку ему была необходима жена превосходного нрава, им вовсе не заслуженного. Леди Эллиот была превосходной женщиной, разумной и добросердечной, чье суждение и поведение, не считая юного безумного увлечения, и превратившего ее в леди Эллиот, впоследствии никогда не нуждались в оправдании. Она приноравливалась, или смягчала, или маскировала его слабости и недостатки и поддерживала его респектабельность все семнадцать лет; и, хотя не относилась к числу счастливейших из смертных, находила достаточно радости в своих семейных обязанностях, друзьях и детях, чтобы оставаться привязанной к жизни, и нельзя сказать, что покидала этот мир без сожаления, когда настал ее черед и ей пришлось оставить его. Тяжко было матери завещать трех своих девочек, двум старшим из которых исполнилось шестнадцать и четырнадцать, невыносимо было оставлять их на попечение тщеславного и глупого отца. Она имела, однако, одну очень близкую подругу, разумную, достойную женщину, которая под влиянием сильной привязанности к ней и по ее настоянию поселилась поблизости, в Келлинче; и на ее доброту и советы леди Эллиот, главным образом, и уповала, препоручив ей отстаивать в девочках хорошие принципы, которые сама она так стремилась в них развить.