День, когда он сошел с ума - Хавьер Кастильо

Javier CastilloEL DIA QUE SE PERDIÓ LA CORDURA© 2017, Javier Castillo

© Колбасова А., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

В коллаже на обложке использованы фотографии: © progressman, Zacarias da Mata / Shutterstock.com / FOTODOM

Той, что для меня все,

той, за которую я отдал бы свою жизнь

и ради которой сделал бы все что угодно.

Все в жизни случается

по какой-то причине,

но узнать ее можно,

лишь обернувшись назад.

Двенадцать часов дня, 24 декабря. День до Рождества. Глядя по сторонам отсутствующим взглядом, я спокойно иду по улице. Все будто движется в замедленной съемке. Я поднимаю голову и вижу, как четыре белых воздушных шара улетают к солнцу. Отовсюду слышны женские крики, а люди, не отрываясь, следят за мной. По правде говоря, я понимаю, почему они смотрят на меня и кричат. В конце концов, я иду голый, весь в крови, а в моих руках человеческая голова. Кровь на моем теле почти высохла, но вот с головы все еще медленно падают красные капли. Какая-то женщина, завидев меня, застыла прямо посреди улицы. Я с трудом сдерживаю смех, когда ее пакеты с покупками падают на землю.

Я все еще не могу поверить в то, что сделал прошлой ночью, хотя внутри меня царят такие спокойствие и умиротворение, каких я никогда не испытывал. Странно, но это так.

Я снова смотрю на женщину: она не двигается. Одариваю ее широкой улыбкой и вижу, как она начинает дрожать. Боже, как я хорош!

С ностальгией вспоминаю те четыре месяца, которые я провел перед зеркалом, репетируя этот пустой взгляд. По четыре часа каждый день! Мне приятно думать, что я самоучка, но, полагаю, это то самое мнимое чувство самоудовлетворения, которое испытывает каждый, кто объявляет себя самоучкой. Актер из меня всегда был паршивый, врать я никогда не умел. Я не смог сделать этого и тогда, когда сказал той, что была для меня всем, зачем мы идем куда-то посреди ночи. Ее улыбка сводила меня с ума, а я готов был навсегда затеряться в ее глазах. Этому взгляду невозможно было лгать. Я бы мог любоваться им всю жизнь в часы рассвета, когда лучи солнца освещали ее волосы, когда она открывала глаза и, просыпаясь, улыбалась мне.

Вдруг мою внутреннюю тишину разорвал вой полицейских сирен, и понемногу я начинал осознавать все остальное: хаос, прохожих, плач малышей, чьи-то шаги.

Я замираю на месте, выпускаю голову Д. Т. и улыбаюсь вооруженным полицейским, которые окружают меня. Я падаю на колени и, прежде чем потерять сознание от удара по голове, успеваю произнести:

– Один день до Рождества.

Думаю, пошел уже второй день с того момента, как меня заперли здесь. Я открыл глаза, но ничего не увидел. Света, пробивающегося из-под двери, едва хватает, чтобы разглядеть руку на расстоянии двадцати сантиметров. Иногда снаружи слышны шаги смотрителей, а издалека доносится то один, то другой голос. Все это время я думал, что будет намного страшнее, однако в густой темноте мне спокойно. Возможно, это происходит из-за того, что я сделал несколько ночей назад.

Мне кажется, постепенно все начинает вставать на свои места, и, несмотря на все свои действия, как добрые, так и злые, я остаюсь самим собой. Возможно, не совсем тем же, но, в конце концов, собой. В ушах все еще раздаются плач и душераздирающие крики той ночи. Засыпая, я содрогаюсь от вида огня. Однако еще никогда в жизни мне не было так хорошо.

В коридоре раздались суетливые шаги, послышался шум. «Идут», – подумал заключенный. Из камеры он услышал чей-то разговор.

– В этой? – спросил низкий голос по ту сторону двери.