Дед Мороз для брошенки - Юлия Ильская

Валя

– Игорь, ну я же просила не есть со сковородки руками! Сядь за стол, сейчас подогрею.

Я ставлю тяжелые пакеты на пол и разминаю ноющую спину. Весь день сидения на неудобной табуретке и таскание тяжестей дает о себе знать.

Муж задумчиво жующий холодную котлету стоя у плиты, недовольно цыкает.

– Мог бы и встретить, раз пораньше пришел, – бубню я и забираю у него котлету, кладу на тарелку, добавляю картофельное пюре и ставлю в микроволновку.

– Злая ты, Валентина, поэтому ухожу от тебя! – вдруг заявляет Игорь.

– Ага, это ты еще злых не видел, – усмехаюсь я.

– Ты не слышала? – повышает он голос, – я от тебя ухожу!

– Слышала, слышала, к дружкам своим собрался? – говорю я, разбирая пакеты и составляя продукты в холодильник.

– Нет к Томочке, Тамаре Петровне… – с вызовом говорит он.

– К своей начальнице? Так она же старая, сказал бы к секретарше, поверила бы, – улыбаюсь я, – и вообще, ты мне тут глупости свои не говори, ты лучше скажи что детям дарить будем? Новый год на носу.

– Она…она не старая! – фальцетом выкрикивает муж, – она…она добрая и понимает меня, у нас любовь!

Я медленно поднимаю глаза и вглядываюсь в красивое лицо мужа. Он из тех мужчин, что с годами становятся только харизматичнее. Жду, что подмигнет, засмеётся, обрадованный что так ловко разыграл меня. Но он молчит, с вызовом смотрит в глаза.

– К Тамаре Петровне, значит? – я присаживаюсь на стул, потому что ноги становятся ватными, – ты же только недавно говорил, что она, старая грымза, снова лишила тебя премии.

– Я был не прав! Она в душе очень молодая и любит меня, не то что ты, – с обидой высказывает он мне.

Жгучая боль появляется в сердце и разливается по всему телу. Сердце колотится как у бегуна, выброс адреналина такой, что тело становится каменным, придавленным тяжестью осознания, это не шутка, не сон, мой муж с которым мы прожили семнадцать лет, уходит от меня к своей старой, но жутко богатой начальнице.

Я должна что-то сказать, что-то сделать. Мой слух улавливает болтовню двойняшек, они о чем то опять спорят. На меня обрушивается ледяной водопад.

А дети? Как они будут без отца? А я? Разве я заслужила такого? В чем я виновата? Я семнадцать лет обслуживала, обстирывала его, ухаживала, а теперь в сорок три года вынуждена остаться одна.

Все эти вопросы роем проносятся в меня в голове, но я молчу.

Бесполезно задавать их мужу, у него своя правда, он даже не извиняется, а старается сделать меня виноватой. Почему? За что?

"Да ни почему! – отвечаю я сама себе, – потому что он кобель обыкновенный, за деньгами побежал, устал от скромной жизни"

– Валька, ты меня слышишь? – настойчиво бьется в уши вопрос.

Оказывается он мне что-то говорит, спрашивает.

– Да, – говорю я, – слышу, иди конечно. Только таблетки от давления возьми свои. А то помрешь еще прямо на Тамаре Петровне, конфуз будет.

– Ну ты…совсем что ли?! – возмущается он, – я спрашиваю вещи мои где?

– В шкафу, где ж еще, спокойно – отвечаю я, неимоверным усилием заставляю себя подняться и продолжаю раскладывать продукты.

– Вообще-то я навсегда ухожу, – предупреждающе говорит муж, – не вернусь!

– Да поняла, я поняла! – отмахиваюсь я, скрывая в холодильнике искаженное от боли лицо, – иди, я ж не против, баба с возу, кобыле легче.

Ох, если бы я правда чувствовала себя так же уверенно как мой голос.

– И что? – опять пристает муж, – ты совсем не расстроена?

– Кукушкин, что ты привязался, с чего бы мне расстраиваться? Подумаешь, от кобеля избавилась, да я только рада, хоть вздохну свободно от твоих носков. Да со сковородки никто жрать не будет, – говорю я глядя как муж жует очередную котлету, вот же неисправимый.

– Пойду вещи тебе соберу, – говорю я и высоко подняв голову выхожу из кухни.