1.
– Отрубить им всем головы, да и дело с концом! Раз по-доброму с повелителем разговаривать не желают! У-у! – злобно сверкнув глазами в сторону босых, облаченных лишь в исподнее пленников, воскликнула живая обезьянья голова.
Сидящий на троне черный маг по имени Микайла – круглолицый юноша с длинными, до плеч, волосами цвета спелой пшеницы – рассеянно глянул на голову шимпанзе, подставка с которой стояла на столике справа от него, но ничего не сказал. Маг принял от стоящего слева от трона мертвяка в черном фраке и накрахмаленной белой манишке кубок вина. Cтепенно отпил из кубка и пристально посмотрел черными пронзительными глазами в сторону приведенных кадаврами-стражниками на его суд двоих кряжистых гномов и еще одного их на удивление рослого сородича.
Закованные в кандалы пленники невольно потупили глаза. Да скорбно наморщили лбы, о вечном помыслив… Но молить о пощаде и не думали. Бывалые наемники знали на что шли, заключив контракт с магом Воды Журчуном на осаду неожиданно доставшейся по наследству отроку Микайле Магической Башни…
Гномы шарили глазами по стеллажам, заполнненными загадочными артефактами, рукописными и печатными книгами, мельком смотрели картины с изображением кладбищенских пейзажей и мерзких, по их мнению, чернокнижных Ритуалов. Дивились бородачи и загадочного предназначения симпла-механическими (т. е. простыми, изготовленными без помощи магии) вещицами, коих в Ритуальном зале тоже имелось предостаточно. Исподлобья косились на отсеченные головы, ряд которых составлял небольшую, но довольно зловещую на вид коллекцию, которая заслуживает более подробного описания…
На отдельном постаменте из розового мрамора покоилась гигантская голова воина-великана в островерхом бронзовом шлеме. Следующий постамент украшала голова человека менее воинственного вида – лысая, в больших роговых очках на прикрытых глазах. На третьем постаменте возлежала также человеческая голова с тонкими, красивыми чертами лица, облаченная в восточный тюрбан. На четвертом помещалась одноухая голова арапа-альбиноса с широко раскрытыми синими глазами. Из шеи этой странной головы торчали во множестве красно-коричневые жилы и кусок блестящего подобно начищенному серебру позвоночника. Пятый постамент служил последним пристанищем для головы человека, видимо, при жизни бывшим знатным книжником, а то и вовсе великим ученым. Шестой постамент занимала голова красивейшей при жизни девушки с выводком змей вместо волос. Последний, седьмой постамент пустовал. Но гномы прекрасно поняли, кто размещался на нем ранее.
Впрочем, отделенными от тел головами как таковыми бывалых наемников было не удивить. Больше бородачей поразило то, что из числа этих голов черный маг оживил одну, обезьянью, и взял себе в советники. Однако вступать в какие-либо разговоры с хозяином Магической Башни гномы все равно упрямо не желали.
И не только потому, что в их душах еще теплилась надежда на то, что их выкупит Гильдия Наемников. А еще по той простой причине, что не выглядел юный маг в глазах подгорных бойцов настолько отъявленным злодеем, чтобы всерьез испугаться его. Восседающий на троне широкоплечий паренек больше походил на простофилю-фермера, чем на закоренелого некроманта. Разве что разнаряжен был подобающе: костюм из дубленой кожи украшен серебристого цвета черепом с перекрещенными костями. Черный шелковый плащ ниспадает с плеч более чем зловеще. Перстень на пальце опять таки в виде черепа недобро желтым сверкает, будто глаз драконий…
Но молодость и простодушный вид сводили на нет все старания Микайлы по устрашению пленников. Гораздо больше опасений у подгорных жителей вызывала говорящая обезьянья голова.
