Черный и Красный дракон для Милины - Марго Генер

Песнь Драконовых гор

«Первый дракон».

1) Холодные пики блестят в небесах,

Ветры проели на скалах узоры.

Только бесстрашный поверит в себя -

Придёт, чтоб подняться в Драконовы горы.

Скалы молчали и спали в надежде,

Что их долгий сон наконец прекратится.

Столетья прошли, и на черной равнине

В краю безымянном скиталец родился.

Припев: Слабому здесь не пройти, не прожить,

Сильного трудности не напугают.

Сможешь добраться до самых вершин,

Если в груди огонь полыхает.

2) Он рос без семьи, одинокий, но честный.

Искал новый дом по чужим берегам.

И вот чародей из Озерного края

Отправил скитальца к Рибейским горам.

Спустя три недели дорог и блужданий

Измученный зноем, забывший счет дням,

Он, помня суровый наказ чародея,

Собрался в кулак и полез по камням.

Припев: Слабому здесь не пройти, не прожить,

Сильного трудности не напугают.

Сможешь добраться до самых вершин,

Если в груди огонь полыхает.

3) Пытливо взирало на путника небо,

Пока он по скалам взбирался упорно.

Но дрогнули пальцы, нога соскользнула,

И странник, крича, покатился по склону.

Но он не сдавался – он крикнул заклятье.

Он жизни желал, он цеплялся за волю,

И крылья раскрылись, а горы смеялись,

Открыв новый дом перед первым драконом.

Припев: Слабому здесь не пройти, не прожить,

Сильного трудности не напугают.

Сможешь добраться до самых вершин,

Если в груди огонь полыхает.

Сэм Оливер вбежал, запыхавшись, как раз в тот момент, когда граф (ужасно неприятный тип с тонкими губами, впалыми щеками и какими-то сальными глазками), чинно опустился в кресло. Вид у него при этом был такой, будто он сам император, а семья Оливеров отребье и вообще не достойны даже дышать одним с ним воздухом.

– Эрл Грасс… – поклонившись, сбивчиво проговорил Сэм, и у Милины внутри все сжалось – столько лет приходилось прогибаться перед этим крохобором, и с каждым годом все хуже. И вот, он в их гостиной, и это явно не к добру. – Мы ждали вас через месяц…

Тот бросил на него презрительный взгляд, потом вновь покосился на Милину. Причем так, что захотелось спрятаться за мамину юбку, она как раз застыла (мама конечно, а не юбка!) в дверном проеме, да вот проблема – Милине уже девятнадцать, а вовсе не пять, когда с легкостью помещалась за широкими складками.

Граф ответил, нарочито лениво и даже издевательски растягивая слова:

– Дорогой Сэм Оливер, пора бы привыкнуть. Я приезжаю, когда приходит время платить по счетам.

Сэм побледнел, мать как-то нервно всхлипнула и вцепилась пальцами в дверной косяк. Милине все меньше нравилось происходящее. Раньше этот напыщенный гусь останавливался во дворе и не удосуживался входить в дом, а сейчас вообще в кресле расселся. К чему бы? Может, хочет, чтобы его еще завтраком угостили? Так она не пожалеет ему соли в чай, если что. Прислуг у них нет, она лично отсыплет ему полпачки.

– Понимаю, – начал отец, и Милина едва не сгорела со стыда, слыша, как подрагивает его голос, как он старается угодить. Только сейчас не до гордости, долг в сотню золотом – не шутки. – Но мы еще не готовы…

– Не готовы? – с нажимом спросил эрл Грасс и подался вперед. – То есть, вы не готовы вернуть мне вложенные средства, причем средства, которые обещали окупить в течение полугода? По-вашему, я инвестировал, а дело прогорело?

– Все не совсем так… – начал пояснять отец, но граф не дал закончить.

– Нет, стоп. Уточните, сколько времени прошло с момента, как я выдал вам заем? Золотом, между прочим, если забыли.

Он выразительно посмотрел на маму, та проговорила сбивчиво:

– П-полгода ровно.

Лицо графа Голдена Грасса расплылось в улыбке, Милина едва сдержалась, чтобы не скривиться – неужели все графы так мучают тех, кто арендует у них землю?