Летом 1918 года агент разведки красных Лев, он же «Студент», он же «гражданин Чижиков», был заброшен в белогвардейский тыл. Впрочем, агент – это, конечно, звучит слишком громко. Его подготовка заняла всего около пары недель.
– Ну чему, скажите на милость, можно научить за столь короткое время? – искренне сокрушался занимавшийся непосредственной работой с будущими «рыцарями плаща и кинжала» латыш Карл Бауэр.
– Не тужи, товарищ, – утешал его начальник контрразведки 1-й Красной армии Семенов. – Раз нет возможности готовить тщательно, то будем брать валом. Да, многие из твоих подопечных провалятся. Но кто-то же и уцелеет. И принесет хоть толику информации…
Подготовка и впрямь была самой минимальной. Азы маскировки и конспирации, приемы французской и американской борьбы, тренировка памяти. Основным преимуществом «Студента», по мнению Бауэра, была внешность, выгодно отличавшая его от простоватых крестьянских парней и слесарей-пролетариев с мозолистыми руками. Лев действительно обучался в университете, однако не окончил его, отнюдь не по своей воле очутившись в числе сотен и тысяч других таких же прапорщиков военного времени. На фронте же новоявленному «защитнику Отечества» довелось побыть совсем немного, поскольку после Февральской революции начался все ускоряющийся развал прежней императорской армии. Точку в военной карьере Льва поставил Октябрьский переворот. Затем буйные ветры новой революции занесли его в ряды Красной гвардии. И вот теперь приходилось становиться разведчиком.
К лету 1918 года власть большевиков переживала далеко не лучшие времена. Вслед за первоначальной эйфорией, когда едва ли ни в каждом более или менее крупном городе стихийно возникал свой совдеп, начался обратный процесс. Зашевелилось казачество, начала формироваться белая Добровольческая армия. Однако, пожалуй, самую большую угрозу для новорожденной советской власти представлял мятеж Чехословацкого корпуса в Сибири. Вот на фронт борьбы с белочехами и двинули снабженного подлинными документами на имя «гражданина Чижикова» Льва.
5 июля, раздобыв кое-какие сведения, он направлялся к расположенному неподалеку от Бугульмы разъезду Шелашниково, с намерением перейти на свою сторону. Война, в тот период в основном разворачивалась вдоль линий железных дорог, отчего и получила меткое название «эшелонной». Да и обстановка менялась стремительно. Никто не мог дать гарантии, что бывшая вчера под белыми станция наутро не окажется занятой красными. И наоборот. Так что ухо приходилось держать постоянно востро. И не зря. Тем более что обойтись без неожиданностей все равно не удалось.
Перейдя мост через реку Кинель и углубившись в тайгу на пару верст, Лев вовремя заметил впереди стоящую подводу, в которой сидел обычный с виду мужичок. Рядом, на обочине, под присмотром солдата с винтовкой за плечом, переступали с ноги на ногу три лошади. Ещё одного коня держал под уздцы офицер, нетерпеливо постукивавший себя стеком по голенищу сапога. Он то и дело понукал двух других солдат, занимавшихся обшариванием вещей раздетой почти донага и застывшей, словно статуя, девушки.
«Насиловать они её, что ли, собрались?» – мелькнуло в голове у Льва, а потом он обо всем догадался.
Судя по погонам на гимнастерках, все четверо военных были белогвардейцами. Девушка же, похоже, являлась такой же недоученной разведчицей, как и сам Лев. Помимо мужчин Семенов широко привлекал к агентурным мероприятиям и многочисленных работниц с фабрик, заводов и железнодорожных мастерских. Сознательных, конечно. Ну и неумелых, чего уж греха таить. Об опасности разоблачения многие из них попросту не думали.
