Чайный дом драконьей леди - Рита Ардея

– Это что за помои?! – заорал Герман, сметая со стола тарелку с супом. Посуда ударилась о стену, и на светлых обоях осталось ярко-алое пятно.

Мама вздрогнула, как будто стала меньше ростом.

– Это борщ, Герочка, твой любимый…

– Я идиот, по-твоему, Лариса?! Вздумала меня как свинью кормить?

– А по-моему, весьма соответствующе, – фыркнула я, копаясь в шкафчике.

Нельзя показывать Герману, что я боюсь его – он только обрадуется и будет упиваться этим. Скорее бы уйти. Сейчас быстренько перекушу – и на смену. Тяжело ходить на пары днём и работать ночью, но маме надо помогать, и на съёмное жильё откладывать. А то жить с маминым возлюбленным – такое себе удовольствие.

Вот и сейчас Герман, не сразу осознав мои слова, угрожающе приблизился ко мне. Макушкой я чувствовала его наполненное зловонием нетрезвое дыхание. Мама, ну почему ты столько лет живёшь с этим? Все эти годы я умоляла её уйти от него, но она одно твердила: «Кому нужна мать-одиночка».

Кому-то да нужна! И я уже не ребёнок на её шее, и она у меня ещё ого-го. Только неудачный опыт отношений совсем убил в ней женщину, и потому мы живём… с этим.

Проглотив страх, я повернулась, равнодушно сталкиваясь взглядом с престарелым кабаном, именуемым Герман. Мощная шея и ненависть в маленьких глазках. Герман всякое мог выкинуть, и эта звериная непредсказуемость меня порядком нервировала.

– Ты что сказала, дрянь? – завизжал он, аж сосуды в глазах полопались. – Ты в моём доме живёшь, жрёшь мою еду, ещё вякать удумала?!

– Ничего, что это мамина квартира?

– Лариса, мне, что ли, дочурку твою воспитывать? Вырастила хамку, она ещё и шляется по ночам, бабки шепчутся, что растим потаскуху! Не хватает тебе, Лидка, отцовского воспитания!

С этими словами он потянулся к ремню на брюках. Хрустнула искусственная кожа. Он мог ударить, я это знала, он хотел, чтобы я испугалась и расплакалась, умоляла его о прощении. Не на ту напал.

– Мне пора, – подчёркнуто спокойно сказала я, направляясь к двери. Лишь бы он не видел, как коленки у меня тряслись!

Да, Герман огромный и злобный, особенно когда в таком состоянии, но дальше пустых угроз обычно не заходил. И всё равно мама паниковала.

– Герочка, не надо! – зарыдала она, бросаясь к Герману.

– А ну отвалила! – рявкнул он, отшвыривая маму, как предмет. Кажется, она ударилась спиной о стену. Он занёс руку над ней, прошипев: – Указывать мне удумала?

Этого я стерпеть не могла. Мне пусть что угодно говорит, а мать не трогает.

– Сам отвалил, свинина копчёная! – воскликнула я, подбегая и повисая на его руке, лишь бы не тронул мать.

– Ну с тобой у меня отдельный разговор, Лидка. Думаешь, взрослая самая, умная? Я тебя научу мужиков слушаться!

Он оттолкнул меня, и я вдруг почувствовала, что под ногами нет опоры. Я полетела назад, тупая боль взорвалась в затылке и наступила… Тьма. Кажется, я ещё слышала мамины причитания, а может, я это просто придумала.

Не знаю, сколько времени прошло, но я услышала отдалённый шум воды. Моего лица коснулся ласковый тёплый ветер, а ноздри наполнил аромат трав. Тимьян, мята, лимонник – я любила собирать эти травы летом у бабушки и заваривать чай. Он всегда успокаивал маму, когда у неё с очередным кавалером не складывалось.

Мама, бабушка, чай… Как в тумане я собирала в голове отдельные образы, словно пыталась вспомнить ускользающий сон.

– Так значит, ты защитница, – услышала я певучий голос, в котором ясно читались нотки заинтересованности. – Таких у нас не хватает.

Я подняла взгляд и ахнула, сталкиваясь с нечеловеческими глазами золотого дракона. Вернее, драконицы, которая смотрела на меня с материнским теплом.

– З-здравствуйте, – прошептала я ошарашенно. Ответом мне служил переливчатый смех, который будто звучал со всех сторон, а не исходил от моей необычной собеседницы.