Цена страха - Роман Суржиков

Август 1757 г. от Сошествия Праматерей

Уэймар

– Моя молодость и молодость моего отца, и деда проходила совсем иначе, чем ваша. Знаю, что всякий родитель говорит детям такие слова, но наш случай – поистине особенный. Вы должны крепко уяснить разницу. Мой отец родился на корабле. Его отец – ваш прадед – со всею семьей бежал из Холливела, когда тамошний граф решил, что имеет право просто отнять деньги у купцов ради содержания войска. Мой отец – ваш дед – своим умом и упорством нажил огромное состояние и сумел стать самым богатым человеком в Шейланде. Несмотря на это первородные брезговали иметь с ним дело. Ему приходилось за большие деньги нанимать дворян, чтобы те говорили от его имени, – лишь так он мог быть услышан. Графы Шейланд трижды пытались арестовать его состояние, и с помощью хитростей, взяток, шантажа отцу приходилось отстаивать то, что принадлежало ему по праву. Позже он скупил столько графских долговых векселей, что Великий Дом Шейланд по сути стал принадлежать ему. Графам пришлось отдать мне в жены свою дочь и назвать меня наследником – но даже тогда они не сели с нами за один стол. Все бароны и рыцари Шейланда принесли вассальную клятву моему отцу – вашему деду. Однако, чтобы они начали исполнять ее, отцу пришлось заплатить бешеные деньги половине из них и до смерти запугать вторую половину. Он нанимал нортвудский полк, годами держал здесь, в Уэймаре, две тысячи прожорливых медведей – лишь затем, чтобы его собственные вассалы приняли его всерьез. Я хорошо помню те времена. Вас тогда не было на свете. Вы – первые в нашем роду, кому титул достался от рождения. Никто не оспорит ваше дворянское звание и ваше право стоять во главе земли Шейланд. Но вы сильно ошибаетесь, если думаете, что уже вступили в высшее общество. Вы только стоите на пороге, и чтобы вас пустили дальше, ваши башмаки должны быть чисты.

Граф Винсент Шейланд сделал паузу и разровнял щипцами пепел в холодном камине. Оба его сына стояли навытяжку, заложив руки за спину. Виттор не шевелился, Мартин то и дело подергивал плечами, будто продрог.

– Вы восприняли мои слова?

– Да, отец, – за двоих ответил Виттор.

– И ясно поняли их?

– Да, отец.

– Мартин, я хочу услышать твой голос.

– Угу, я все понимаю, да.

– Тогда ответь с учетом этого понимания. Зачем ты убил кошку?

Мартин уставился в камин, избегая отцовского взгляда.

– Ну, я хотел только отрезать хвост… Но когда отрезал, она стала так визжать… Святые боги, кто б мог подумать, что кошка может так громко! Пришлось тогда ее того…

– А зачем ты отрезал ей хвост?

– Отец, во всем виновата эта дура Селина!

– Молодая баронесса Селина Доркастер?

– Ну, да, младшая Доркастер. Она дуреха! И не уважает меня. Я с ней говорил, а она не на меня смотрела, а на чертову кошку. Отвечала только «бе» да «ме», ни одного длинного слова. Я ей говорю: «Что это вам кошка интересней, чем я?» Она говорит: «У кошки есть хвост, а у вас – нет». Тогда я взял кинжал и… Нужно было показать этой дуре!

– Стало быть, ты прирезал кошку без ясной на то причины, еще и напугал дочь моего крупнейшего вассала?

– Отец, причина была! Селина смеялась надо мной!

– Подойди.

Мартин приблизился с крайней неохотой. Его ступни будто даже не оторвались от пола, а проволочились по доскам, как утюги.

– Лорд должен уметь держать себя в руках.

Граф Винсент поднял чугунные каминные щипцы и ухватил сына за промежность. Мартин взвыл от боли, зажал себе рот руками. Его глаза, и прежде выпученные, сейчас выпрыгивали из орбит.

– Лорд должен сам держать себя в руках. Пока ты, Мартин, этого не умеешь, мне приходится держать тебя. Мне это не доставляет удовольствия. Надеюсь, и тебе тоже.

За вдох до того, как сын лишился бы чувств, отец разжал щипцы. Мартин рухнул на пол и скорчился, как младенец в утробе. Отец повернулся к Виттору.