Бывший. Неверный. Родной - Ольга Тимофеева

Аннотация

– Влад, мне больше не к кому обратиться. Помоги.
– Раньше и разговаривать со мной не хотела.
Кровь сворачивается под жгучим взглядом Влада. Если бы не острая необходимость, я бы никогда не стала рассказывать ему правду о его сыне.
– Если надо, могу на колени встать.
– Надо? Кому надо, Кать?
– Моему сыну нужен донор. Но я не подхожу.
– Я ничем, к сожалениею, тебе не могу помочь. К мужу своему обратись, обычно подходят или отец, или мать.
– Ты можешь, Влад.
Влад не поверил мне восемь лет назад. Даже не разобравшись в чем было дело, в отместку мне изменил.
Тогда я поклялась, что он никогда не узнает о ребенке, а сейчас – нарушаю свою же клятву. Ради моего мальчика.

– Ты опять перегрела, что ли, еду? – муж с грохотом бросает в тарелку вилку. Крупинки риса рассыпаются и разлетаются по столу.

– Я на минуту всего поставила, Леш.

– Ну, значит, на меньше ставь, я ждать теперь должен?

– Ну давай я тебе подую!

– Не надо! Мне собираться на работу надо, а я должен ждать! – повышает голос, – я одно и то же тебе постоянно говорю, Кать. Ну что, сложно запомнить, что ли?

От его голоса все внутри съеживается, но не хочу с утра уже ругаться. Ночь тяжелая была. Я выдыхаю и разворачиваюсь к мужу.

– Давай не будем с утра ругаться. Я не выспалась, у Коли опять приступ был.

– Я вот тоже не выспался! – Как будто и не слышит меня. – Ты видела во сколько я вернулся? До двух ночи ремонтировали ротор, потом цех запускали. Это ты тут в тепле дрыхла, а я работал. Нормально спалось?

Смотрю на сведенные на переносице брови мужа и недовольный взгляд. Знаю же, что не любит горячее, но задумалась и пропустила.

– Запустили цех? – перевожу разговор, пытаясь замять тему.

– Нет! – огрызается в ответ. – Сегодня еще приедут из Москвы с проверкой, почему допустили такую ситуацию.

Слышу шаркающие шаги сына по коридору и вытираю насухо руки полотенцем.

– Может, обойдется еще, – подбадриваю мужа.

У всех бывают проблемы на работе. Все мы не высыпаемся и срываемся.

Я присаживаюсь и встречаю своего семилетнего сына. Коля обнимает меня крепко за шею. Трется нежной, мягкой щекой о мою.

– Да хрен там, им нужен виновный, почему простой уже месяц длится, – недовольно рассказывает муж.

– Леш, не ругайся при ребенке! Я просила.

– Да этот ребенок в школе уже не такое слышал!

– Пусть хоть дома этого не слышит! – и разворачиваюсь к сыну. – Доброе утро.

Я целую своего мальчика.

– Ты как?

– Тут болит, – показывает верхнюю часть груди.

– Сегодня пойдем к врачу, я уже взяла талон.

И лекарство заканчивается, надо что-то посильнее взять.

– Мам, дай мне воды.

– Сейчас, сынок, – киваю и тут же поднимаюсь. Так тяжело видеть его синяки под глазами и понимать, что они оттого, что он не высыпается.

– Что ты с ним как с маленьким сюсюкаешь? – на ходу пережевывая вмешивается Леша. – Растишь маменькиного сынка. Воду и сам может налить.

– Я тебе тоже накладываю еду, мог бы и сам наложить! – не выдерживаю уже в ответ.

Сколько можно!

– Да не клади! – психует и снова бросает вилку в тарелку. – Ты пробовала сама это? У нас что, соли нет?

Леша поднимается и с грохотом ставит грязную тарелку в раковину.

– Сам взял кружку и налил себе. – Кивает сыну. – Мама и в армии будет тебе воду подносить?

– Буду, если надо, – достаю из верхнего шкафчика кружку и наливаю ребенку.

– Одолжение она мне делает, – муж проходит мимо меня и продолжает зудеть, – ну, не накладывай! Переживу как-нибудь. Найду, где поесть.

Хлопает дверью в ванную.

– Пей, Коль.

Смотрю, как тот начинает часто дышать и загонять сам себя.

– Тише, смотри на меня. Давай вдох, задерживай дыхание, выдох, задерживай.

Провожу экстренно терапию, если поймать момент, то приступа может и не быть. Но если упустить и дать понервничать, то привет, одышка, приступ и паническая атака.