Бывшие. Верни моё доверие - Марта Макова

Говорят, возвращаться – плохая примета, но хуже, чем есть сейчас, уже не будет. Я сделала глубокий вдох и повернула ключ в замке.

Прошлое дохнуло на меня тёплым, затхлым воздухом давно непроветриваемой квартиры, запахом пыли и залежавшихся вещей. Знакомо скрипнули расшатавшиеся дощечки старого паркета на пороге.

Я перетащила чемодан через порог, захлопнула за собой входную дверь и огляделась вокруг. Ну здравствуй, дом, милый дом. Я не была здесь целых восемь долгих лет.

В уголках глаз защипало от навернувшихся слёз, но я, шмыгнув носом, решительно сморгнула их. Пока не время. Начинать страдать и мучиться угрызениями совести буду позже. А сейчас душ, постель и сон. Смыть с себя боль и обиду, сладковатый, трупный запах предательства, преследовавший меня последние несколько часов, пот трусливого побега, мерзкое, липкое ощущение обмана.

Оставила чемодан в прихожей и прошла по комнатам. Запущено, пыльно, одиноко. В груди, свернувшись мокрым замёрзшим псом, тоскливо скулил стыд.

Я не приехала даже на похороны Льва Николаевича. А дед Лев любил меня. Относился как к собственному ребёнку. Заботился, переживал, поддерживал во всём. Даже свою прекрасную квартиру в центре Москвы оставил мне. Грустно посмеялся тогда: "Пригодится, Варвара. Жизнь – штука непредсказуемая". Как же ты был прав, дед Лев! Пригодилась.

Когда-то я убегала отсюда, чтобы спрятаться, зализать душевные раны от предательства любимого человека, начать новую жизнь. Сейчас прибежала сюда с той же целью.

Я вернулась, чтобы снова начать свою жизнь с нуля. Ну нет, не совсем с нуля, теперь за моими плечами был целый багаж ошибок, висящая на ногах пудовая гиря недоверия и разочарования, но был ещё и тёплый лучик счастья, заключённый в хрустальном шаре любви и не дающий опустить руки.

Достала из сумочки телефон и, наконец, включила его. Не обращая внимание на посыпавшиеся сообщения, набрала номер, который помнила наизусть. Один короткий вызов и мне сразу ответили. Ждали, беспокоились.

– Варя. Ты долетела?

– Мамуль, я дома.

На том конце облегчённо вздохнули.

– Ну и слава богу. С возвращением, дочка! – мамин голос повеселел. – Как добралась? Ты скоро к нам? Мы с отцом ужасно соскучились.

Псков от Москвы не так далеко, как от Копенгагена. Хоть каждые выходные мотайся. И я, конечно, поеду в ближайшие дни. Но не сейчас.

– Я приеду, мам. Немного освоюсь здесь и сразу приеду.

Сказать, что я тоже соскучилась – ничего не сказать. Мы не виделись почти год. Но сейчас мне нужно было немного времени, чтобы прийти в себя. Не хотела, чтобы родители видели меня такой. Раздавленной и несчастной.

– Магнус звонил. – мама тревожно задышала в трубку.

– Что ты ему сказала? – имя моего, теперь уже бывшего, жениха отозвалось болезненным толчком в груди.

– Как и договаривались, Варь. Ничего не знаю, не ведаю. – в голосе мамы проскользнуло недовольство и грусть. Врать она не любила, да и не умела. Но чего не сделаешь ради единственной деточки. – Что же теперь будет, дочь?

– Будем жить, мамуль. Возможно, вернусь в Россию окончательно.

– Ох, Варя...

– Всё будет хорошо, родная.

Причины моего скоропалительного побега из Дании родители не знали. Я позвонила им уже из аэропорта и огорошила, что свадьбы не будет, а я возвращаюсь в Москву. В подробности вдаваться не стала. Не телефонный разговор. Только предупредила, что если будет звонить и искать Магнус, ничего не говорили ему. Не сообщали, где я. Мне нужно побыть одной.

Краткое инспектирование квартиры воодушевления не прибавило. За годы, что она стояла закрытой, в комнатах скопилась пыль, тяжёлый запах запущения щекотал и раздражал нос. Хотелось чихать и плакать.

С трудом открыла старые рассохшиеся рамы, запуская в комнаты апрельскую свежесть. Уборкой займусь позже. Сейчас душ и сон.