Бывшие. Цена ошибки - Мэри Кац

Безотрывно смотрю на белоснежную дверь. Сердце бешено бьется, и я совсем не понимаю, что именно меня держит в сознании.

Люди меняются. Проходят мимо. Медперсонал, посетители, пациенты. Все сливается в одну смазанную картину, которая все еще не укладывается в голове.

Все было хорошо, мы готовились ужинать. Неожиданно папа хватается за сердце, а дальше…дальше…

Дверь широко распахивается, прерывая горестные воспоминания. Высокий мужчина в белом халате сразу находит меня. На ватных ногах подхожу к нему, страшась услышать неизбежное.

- Все хорошо. Не переживайте.

Выдыхаю, практически расслабляюсь, когда доктор продолжает.

- Только это второй инфаркт. Вынужден предупредить о последствиях.

- К-каких последствиях?

- У него больное сердце и нужна операция.

- Делайте. Я заплачу. Только, умоляю, спасите моего отца.

- Послушайте, Валерия, - он берет меня за руку, и я понимаю, что ничего хорошего уже не услышу. - Случай непростой. Операция сложная. Лучше делать в Израиле. Если готовы, могу договориться.

- Готова. Я все сделаю.

- Тогда вот, - он протягивает маленькую бумажку, на которой написана бешеная сумма с шестью нулями. - Если поторопитесь, то смогу договориться уже на следующую неделю. Конечно, за это тоже нужно доплатить.

- Это…сумма? - холодею от подобного вопроса. Вдруг, это ошибка, и в записке чей-то номер телефона.

- Если не под силу, то могу поставить на квоту. Только очередь на годы вперед расписана.

- У него нет столько времени.

Мужчина только пожимает плеча, резко выхватывая бумагу из моих рук.

От беспомощности и обиды хочется биться в истерике, но раскисать не могу.

Папа - единственный близкий человек, который у меня остался. Мама давно умерла. Друзей практически не осталось. После того как я потопила семейный бизнес, денег у нас особых вестись не стало.

Небольшую фирму, которую открыла после развода, в последние месяцы не приносит прибыли. Одни убытки. Еще ипотеку недавно взяла, чтобы съехать от отца. Мне даже могут не одобрить кредит.

К отцу меня не пускают, поэтому мне ничего не остаётся, кроме как вернуться домой. Да и дочка уже устала и начинает клевать носом.

- Пойдем родная, - беру малышку на руки, она сладко зевает, доверчиво обнимая меня, прижимаясь близко.

- Мамочка, а где деда? Мы приехали с ним, и блосаем его?

- Нет, моя радость. Дедушке придется здесь остаться. Это недолго.

- Он заболел? - моя почемучка становится слишком любознательной. Еще немного и я не смогу найти нужных ответов.

- Да.

- Плямо как я?

- Угу, - киваю в ответ, пристегивая ремни безопасности. - Сейчас он побудет в больнице, но скоро мы заберем его.

Стараюсь улыбаться, но в душе понимаю, что все слишком плохо. Таких денег у меня нет. Помощи ждать неоткуда. Еще и слабый иммунитет моей девочки, на поддержание ее здоровья я не жалею денег и трачу весь свой заработок.

Дочка начинает напевать любимую песенку, а я прокручиваю разговор с доктором, и думаю как быстро раздобыть денег.

Из имущества только родительский дом. Его стоимость может оцениваться в несколько миллионов, ремонт дорогой, место выгодное. Надо завтра пригласить риэлтора для оценки.

Тянусь за телефоном, но машину резко уводит в сторону. Начинаю петлять и едва не съезжаю с трассы. В последний момент, успевая, притормозить.

- Господи! - прикладываю руку к груди, где бешено бьется сердце. - Если бы на соседней полосе были машины, то аварии не избежать. - Поворачиваюсь к малышке, которая приумолкла и хлопает своими длинными густыми ресницами. - Как ты родная? Все хорошо? Не ушиблась.

- Холошо, мамочка.

Выдыхаю, когда лично убеждаюсь, что с моей крохой все отлично.

Табло компьютера показывает низкое давление в шинах. При чем во всех четырех колесах.