Дух разрушающий есть дух созидающий,
страсть к разрушению есть творческая страсть!
М.А. Бакунин
Воистину терпелив русский народ. Нашего человека очень тяжело вывести из душевного равновесия, озлобить, взбудоражить, заставить защищать свои права, а уж поднять его на массовые выступления или того хуже, общенародное восстание, задача практически невыполнимая. Ну не привык северный человек суетиться и митинговать, не по душе ему это занятие, не по вкусу. И лишь когда общая беда касается подавляющего большинства населения страны, отдельно взятого района либо маленькой деревушки, когда условия жизни становятся действительно невыносимыми, вот тогда внутренний протест, до того хранящийся и зреющий лишь в душах отдельных людей, массово выплескивается наружу, на улицы, на баррикады, и начинается стихийный народный Бунт.
История, которую я хочу поведать вам, является обобщением событий, происходивших в разные времена во многих городах России. Поэтому имена героев вымышлены, любые совпадения случайны, точная хронология и местоположение доподлинно не раскрываются, ибо все это решительно не имеет никакого значения, поскольку описываемые события во все времена развивались по одному и тому же сценарию и вряд ли что-либо может измениться в будущем. И, как это ни печально признавать, они могут произойти снова в любой момент, в любом российском городе, и вы, уважаемый читатель, можете лично стать их невольным свидетелем или даже непосредственным участником.
Скупо лязгнув тяжелым засовом, старая дверь центрального следственного изолятора небольшого провинциального городка Тульской губернии медленно отворилась. С улицы тут же пахнуло сырой свежестью октября, и желтый кленовый лист, сорванный с ближайшего дерева и гонимый игривым ветерком, вместе с каплями дождя нахально ворвался внутрь душного помещения и прилип к старой облупленной стене.
Показавшийся в дверях молодой человек сделал шаг вперед и, подняв голову вверх, глубоко и с явным облегчением вздохнул. Почти два месяца он находился под следствием и все это время пребывал в изоляторе временного содержания по причине участия в массовых беспорядках, стихийно возникших в его маленьком и ничем ранее не примечательном городке. По возбужденному по факту массовых беспорядков уголовному делу было задержано много людей, но он проходил в качестве обвиняемого не только как активный исполнитель, но и как один из организаторов этих самых беспорядков, но за недоказанностью вины и отсутствием в его действиях состава преступления был отпущен на свободу.
Теперь, когда все осталось позади, Сашка Смирнов неторопливо шел по улицам своего родного города и вспоминал грозные события двухмесячной давности, развернувшиеся именно на этих самых улицах и площадях и «прославившие» его город на всю Россию. Да что там город, даже его имя, имя Сашки Смирнова, неоднократно мелькало в новостных передачах местных телеканалов и проскакивало в заголовках районных газет.
Но Сашка не был политическим экстремистом, никогда не состоял в каких-либо политических и околополитических движениях, не имел склонности к участию в манифестациях, да и вообще слабо интересовался политикой, хотя, как и любой образованный человек, каждый день смотрел новости по телевизору, читал газеты и искренне переживал за неудачи России. Но, к сожалению, телевизор и газеты не отражали тех реалий, что на самом деле происходили в его маленьком городке в последнее время. А происходило не что иное, как брожение умов.
Но за некоторое время до конфликта город жил своей обычной и вполне размеренной жизнью. По крайней мере, так казалось со стороны. Работали все предприятия, дети ходили в школу, резвились во дворах, по вечерам подростки собирались в подъездах, пели песни под гитару, шутили и веселились. Короче говоря, все шло как обычно, если не считать витающего в воздухе всеобщего недовольства новой городской властью, по отношению к которой в городе ощутимо начинало зреть недовольство, грозящее вот-вот превратиться в открытый конфликт, который до поры до времени был крепко спрятан от посторонних глаз в мыслях и душах людей провинциального городка. Так продолжалось до тех пор, пока однажды не случилось событие, переполнившее, наконец, чашу терпения жителей города, и недовольство все-таки выплеснулось на улицы.
