Большой. Зеленый... Новый год - Татьяна Новикова, Екатерина Вострова

«Это не дача показаний, а какой-то допрос!» — раздраженно думала Агата, сидя напротив арбитра, высоченного, рябого и абсолютно неприятного как внешне, так и по общению. Арбитр, одетый в потертый костюм, задавал одни и те же вопросы, причем делал это грубо, пытаясь подловить Агату на неточностях.

Разве так опрашивают свидетелей?

— Агата Эдуардовна, ну, не волнуйтесь вы так, — говорил он с нахальной ухмылкой. — Вас что-то тревожит? Что-то в вашей истории не складывается?

— В моей истории всё складывается прекрасно. Я просто устала. Наша встреча длится уже второй час, — попыталась мило улыбнуться Агата, хотя орочья сущность требовала немедленно обратиться и впечатать ему кулак в лицо.

Он ещё и издевается?!

Общение проводилось в следственном управлении теневой юстиции, таком древнем и обшарпанном, что могло бы посоперничать по унынию с самим «Теневерсом», главной магической тюрьмой. В “Теневерсе” жилы стыли от одного только вида стен, за которыми скрываются самые темные монстры среди нечисти. Агата лично этого места не видела, но описаний сыновей хватало с лихвой.

Здесь, конечно, было не настолько плохо, но всё равно очень и очень упаднически.

Общая безнадега чувствовалась повсюду. Старинное здание, которое выделили теневой юстиции, разваливалось на глазах. Маленькие комнатушки, переоборудованные под кабинеты, обвалившаяся лепнина. Скрипучие полы. Ветер, продувающий в щели старых окон.

Кстати, про “Теневерс”.

Её муж, Серп Адрон, тоже был пленником тюрьмы. Не безвинным пленником, а преступником — ибо то, что он собирался сотворить со своими детьми, заслуживало особого наказания.

Агата никогда бы не смогла его простить. Пусть в ней и сохранилось к нему что-то доброе (ведь неспроста они прожили вместе столько лет), но простить и вновь довериться — точно нет. Она знала, что он пытался выпросить с ней свидание (безуспешно). Но всё равно никогда бы не согласилась на него.

Разве что прийти и плюнуть ему в лицо за предательство?

Нет, даже с этой целью не пошла бы. В её жизни больше не существует Серпа. Он мертв вот уже как несколько лет. И точка.

Арбитр пожал плечами:

— Ничего страшного, некоторые допросы продолжаются неделями.

— Допросы? — намеренно зацепилась Агата за слово. — С каких пор я перешла в разряд подозреваемых?

— Нет, что вы, что вы. Я в целом. Вы — наш свидетель.

— В таком случае, не понимаю, что мы мусолим? Я только за сегодня несколько раз повторила, что не видела моего мужа с того самого дня, как он якобы попал в автомобильную аварию. Как и все, я думала, что он скончался. Мы не пересекались до момента ритуала. И уж точно я не позволила бы ему проводить опыты над своими детьми! Сколько еще раз вы будете вызывать меня сюда и задавать одни и те же вопросы?!

— Не нервничайте вы так, Агата Эдуардовна, — елейным голоском попросил арбитр. — В вашем возрасте вредно перенапрягаться

«В вашем возрасте?!» — Агата вспыхнула до кончиков рыжих волос.

Ну, всё. Ему конец. Какой, по его мнению, у неё возраст?! Преклонный? Да она в самом расцвете сил, по меркам орков — ещё молодая женщина. Другие орчанки замуж только-только выходят, а она уже троих сыновей вырастила.

Агата скрипнула зубами и хотела высказаться, но внезапно открылась входная дверь. Она не видела, кто вошел в кабинет, но лицо арбитра резко переменилось. Нахальство исчезло с него, будто стертое тряпкой. Он побледнел, глаза его расширились, по рукам пошла нервная дрожь.

— Добрый… — начал было он, вскочив со стула, но был перебит каким-то мужчиной.

— Семен Валерьянович, ценю вашу работу, но позвольте мне самому поговорить со свидетельницей.

Агата обернулась на смутно знакомый голос.

В дверях стоял пусть и чуть постаревший, но такой знакомый Макаров Илья.