Больше не люблю тебя, жена - Лена Голд, Вера Шторм

ЛЕНА ГОЛД

БОЛЬШЕ НЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ЖЕНА

Михаил

— Ты сегодня сам не свой, — замечает Тоха, наливая в бокал напиток. — Что такое? На совещании молчал, а потом как начал на всех рычать. Сам удивился.

— С ними нельзя мягко. Они то и дело наезжают. Смотрят на нас свысока. Какого черта? Пусть знают свое место. А не нас недооценивают.

— Хм-м-м… — Приятель крутит в руке стакан. — Нет, тут что-то другое. Тебя никогда не задевало поведение партнёров. С женой как?

Знает, гад, куда бить надо. Выгибаю бровь, таращусь на него. Хочется съязвить, но решаю промолчать. Не его дело, как у меня там с женой, даже если Тоха — мой близкий друг.

— А у тебя как? С той… Настей?

Как вспомню выражение лица Антона несколько лет назад… Как он защищал свою серую мышь. А потом оказался неправ. Держит девчонку с тех пор взаперти. Жить не дает. Никуда не пускает. Она как рабыня для него…

— Нормально.

Его верхняя губа едва заметно дёргается, а это значит, что все как раз не айс. Злится, гад. На что — даже спрашивать не стану. Не сдалась мне его личная жизнь, когда у самого все катится на самое дно. Разрушается.

Ехать домой нет желания. Саша наверняка опять привела к нам бездомных мальчишек и девчонку, внучку коллеги. Или же детей алкаша из соседнего дома и пытается их чему-то научить. Никогда не понимал, к чему такая безграничная доброта. Даже к тем, кто однажды ее предал.

Жена не стала разрывать отношения с братом, который буквально хотел ее продать. Сказала, что он совершил ошибку и больше такого не повторится. Вон, два года общается с ним как ни в чем не бывало, а меня это конкретно бесит. Видеть его не могу, готов придушить собственными руками. Как и свою сестру, которая болт забила на мое мнение.

— Ну, пусть будет нормально. С Виктором разговаривал?

— Нет. Я же с ним редко. — Тоха отводит взгляд. Понимает, почему Вик держит дистанцию. Ведь когда-то Тоха буквально ударил его в спину. А теперь ему стыдно за прошлое. Хоть раньше мы втроём были не разлей вода.

— Надеюсь, вернётся в Москву с Машей и детьми.

— Так и будет. С его-то характером.

— Ты, кажется, характер Маши не знаешь, — усмехаюсь я. Достаю из кармана мятую пачку сигарет, но не решаюсь закурить. Саша не любит запах табака.

Хотя… Я тоже многого не люблю, но она всегда делает так, как считает нужным.

— Поживем, увидим, — говорит Антон. — Мне пора домой.

— Мне тоже.

Еду домой, хотя опять же — нет желания. По вечерам жена занята. В квартире стоит вонь. Ненавижу, когда она приводит чужих детей. Саша это знает, но постоянно отмахивается, заявляя, что чужих детей не бывает.

Открываю дверь своим ключом. Заметив несколько пар детской обуви, понимаю: и сегодня я был прав.

С грохотом бросаю ключи на тумбочку, захожу в гостиную. За столом помимо мальчишек ещё и мои племянники. Они-то тут что делают?

— Сестра здесь?

Саша поднимается из-за стола, что-то сказав Марине. Подходит ко мне и, сжав локоть, тянет на кухню.

— Дарины нет. Она оставила детей у нас. Поехала с мужем в Питер на пару дней. Там у них какая-то важная встреча.

— Саша, я сто раз предупреждал, чтобы ты не соглашалась присматривать за ее детьми! — чуть ли не рычу я.

— А я и не соглашалась, Миш. Она внезапно пришла. Я открыла дверь, а Дарина втолкнула детей в квартиру, сказала, что им с мужем срочно нужно уехать, и ушла. Я даже пару слов не успела вставить, — говорит она на одном дыхании и косится на дверь. — Не кричи, пожалуйста. Дети же не виноваты, что ты не перевариваешь их отца. Они тебя боятся, Миш. Хотя не должны. Ты же их дядя.

Не сдерживаюсь — закатываю глаза. Сашина наивность просто убивает. Нет, скорее, раздражает и бесит. Как можно быть такой слепой и не видеть дальше своего носа?!