Больше, чем сделка - Рина Беж

ИРИНА

Фотографии… фотографии… фотографии…

Я держу их в обеих руках. Веером. Но не все. Часть свалилась на колени. Часть осталась в пухлом конверте, который передала Ульяна.

Снимков много. Очень много. Четких. И смазанных. Ярких. И блеклых, сделанных при ночном режиме. Цветных и черно-белых.

Разных. Но объединенных одним и тем же… мужчиной.

Везде. На каждой карточке присутствует он. Егор Савранский. Успешный бизнесмен, меценат, миллиардер, крупный совладелец одного из автоконцернов в Германии и просто очень привлекательный мужчина, год назад вернувшийся в Россию, чтобы развивать свое дело уже на родине.

Вернулся, к слову, не один. Вместе с красавицей-женой. Той самой, которая сидит сейчас рядом со мной в сквере на лавочке и, сжавшись в комок, оттянутым рукавом кашемирового свитера вытирает слезы.

А те текут и текут, переворачивая мне нутро.

Как не стараюсь абстрагироваться, отключить эмоции и вести себя исключительно профессионально, без соскока в личное… не выходит. Была бы Ульяна просто шапочной знакомой – без проблем. Но она очень хорошая приятельница, почти подруга. Почти.

Знай мы друг друга чуть больше, чем несколько месяцев, я бы в последнем была уверена. Однако, в силу характера не умею так легко подпускать к себе новых людей. Каждый раз боюсь ошибиться. Но сегодня оголенные, как провода, эмоции Савранской сносят все защитные барьеры подчистую. Заставляют чувствовать ее панику, обиду и непонимание, как свои.

– Ир, бред какой-то… Я реально не могу поверить, что Егор мог… мог…

… изменить.

Последнее слово Уля не договаривает, давится воздухом и, закрыв ладошками рот, судорожно пытается восстановить дыхание. Впрочем, договаривать необязательно. Фотографии наглядно демонстрируют всё, что не могут произнести ее губы.

На всех кадрах до единого Егор не один. Со жгучей брюнеткой. В обнимку или за руку, зажимая в углу или жадно целуя, вдавив в стену, смеясь или томно пожирая глазами.

Перебираю глянцевые прямоугольники и качаю головой.

Кто ж такой неугомонный всё это организовал? И ведь не обошелся парочкой порочащих идеальный образ супруга снимков, а налепил их под сотню или две. Словно боялся, что Уле меньшее количество доказательств адюльтера покажется недостаточным.

Ну странно же?

Странно!

– Знаешь, а я тоже не верю.

Мой ответ звучит совершенно серьезно. И это не дань тому, что я хочу ее поддержать. Я реально не верю. Опять же потому, что будь эта семья совершенно мне незнакомой – ну да… допустила бы подобный выверт муженька.

Но. Я-то. Их. Знаю.

Обоих.

Улю лучше, так как общалась с ней в рамках моей профессиональной деятельности – помогала сопровождать сделку по оформлению недвижимости, позже консультировала в некоторых вопросах, а дальше просто время от времени пересекалась, чтобы вместе пообедать или поболтать ни о чем, отводя душу.

Егора знаю исключительно как мужа Ульяны. С ним мы в живую виделись несколько раз, но и их хватило, чтобы почувствовать кипящую между супругами страсть и любовь, но никак не голый расчет и союз по обстоятельствам.

И что выходит?

Егор Савранский – актер высшего звена? Гуру перевоплощений, сумевший провести всех вокруг, включая меня, въедливую до мелочей адвокатшу?

Не верю.

Просто. Не. Верю.

– Если это не… измена, то какие могут быть варианты, Ир? – припухшие и слегка покрасневшие глаза блондинки перестают блуждать, выискивая что-то в проходящих мимо людях, и устремляются ко мне. – Я теряюсь в домыслах. Ночами спать не могу.

– А с Егором не разговаривала?

– Нет. Он в Германию на две недели улетел. А по телефону… обсуждать подобное… нет… хочу видеть его глаза, – Савранская несколько секунд треплет зубами нижнюю губу, покачиваясь и что-то обдумывая, потом добавляет. – Впервые со дня свадьбы он один рванул в командировку… никогда прежде так надолго не расставались. И вот смотри, вылезло. Ириш, может, это как раз-таки знак, что я… ему надоела?