Больница Людей и Нелюдей-2 - Надежда Соколова

Топ, топ, очень нелегки В неизвестность первые шаги.

Песня «Топ, топ, топает малыш»

Инна:

В очередной раз получив втык от въедливого и занудливого препода за неверно сделанную лабораторную, мы, студенты-медики, собрали вещи, выползли из ненавистной аудитории, добрались до столовой и оккупировали столы. Хорошо, что Алла Львовна решила не домучивать бедных-несчастных третьекурсников и отпустила нас на пятнадцать минут раньше: успеем и поесть, и до очередной аудитории вовремя добраться…

– Инка, ты как, идешь сегодня на дежурство? – Линда, высокая голубоглазая шатенка, миловидная, как кукла Барби, грациозно присела за мой столик и неспешно отпила кофе из фарфоровой чашки.

Я лениво пожала плечами:

– А есть выбор? С моими-то финансами? До стипендии точно не дотяну.

– Завтра ж зачет, – Виктор, паренек-крепыш, ненамного выше меня, вечно голодный кареглазый брюнет, поглощавший все съедобное в округе, плюхнулся на последний не занятый стул.

– И? Ты мне с барского плеча пять косых подаришь?

– Нашла, из-за чего постоянно ночами не спать. Ладно б, еще работа была.

– Уж извините. – фыркнула я, вгрызаясь в кусок варёной говядины, что попалось. И вообще, жмуриков бояться – врачом не работать.

– Да при чем тут «бояться», – Витька с аппетитом поедал мясной салат, – это ж не зарплата, а копейки.

Мы, наверное, и дальше привычно препирались бы ни о чем, если б на горизонте не появился любимый декан. Начальство. Всеми обожаемое, да. Ну, это он так думает.

– Любова, завалишь сессию – исключу, – сообщив эту, несомненно, радостную весть, Филипп Филиппович бодренько направился к подавальщице.

– И что он к тебе прицепился? – Линда доела бутерброд с сыром и колбасой и потянулась, привычно ловя восхищенные взгляды мужской части столовки.

– Любит, не иначе, – язвительно фыркнул Витька, увернувшись от брошенной в него скомканной салфетки. Теперь поднимать придется. Не забыть бы.

– Я ему экзамен на втором курсе трижды пересдавала.

– Это гистологию, что ли? Так он тогда всех валил, больно жадный.

– Он жадный, я бедная. Еле-еле свой трояк выцепила.

– А, это когда ты без стипухи полгода ходила и в аптеке по выхам полы мыла?

– Угу.

      Закончив обедать, я собрала посуду и мусор, включая злополучную салфетку, поставила на столик для использованных тарелок и не спеша потопала на очередную пару. На пропедевтику лучше не опаздывать. Виктория Сергеевна – дама старой закалки, появится пораньше, по часам лекцию начнет, зайдешь хоть на пару секунд позже – без колебания за дверью оставит, будешь всю пару подслушивать и на коленке конспектировать.

Три года… Как же быстро время летит… Казалось, еще вчера Жорт, разжалобленный моими слезами, помог несчастной попаданке и вытащил меня из БЛиНа, спасая от ненужной замужней жизни. А вот уже и очередная сессия на носу, середина третьего курса… Может, и не стоило тогда ершиться и гонор свой показывать? Вышла бы за блохастика, не переломилась бы…

За три года многое в моей жизни изменилось, и не всегда к лучшему: после долгого, можно даже сказать «интимного», общения с директрисой, с перечислением всех общих родственников, начиная от обезьяны, я закончила колледж с отличием, поступила в не особо престижный медицинский институт, училась и работала, работала и училась, забывая практически обо всем остальном. Постоянно нервничая и тщательно экономя каждую копейку, скинула пятнадцать килограмм, считала себя уже не толстухой, а пышкой, несколько раз даже на свидания сходила, но что-то как-то не срослось… Может, потому что одевалась по-прежнему совершенно немодно, пряча свои рубеновские телеса в основном в старьё и бесформенные рубахи длиной по колено, а может, потому что кавалеров то и дело сравнивала с… Да, с Конрадом. С этим сволочным, эгоистичным, нахальным… псом!