Тёмную гостиную освещал только глубокий капюшон торшера, ссутулившегося в углу францисканским монахом. Все смотрели один триллер, в котором Иван приведением в красном отсвете, под медленную музыку подходил к девчонке, прислонившейся спиной к закрытой двери, переходил к другой, сидевшей в кресле, потом к третьей, курившей у раскрытого окна, и получив последний отказ, садился на диван, рядом с моей подругой, которую я обнимал за плечо.
В сцене унижения друга, которому отказали все девушки в медленном танце, бензиновым пламенем вспорхнула над тлеющими углями идея – написать биографию рядового неудачника. Вот, что никто и никогда не делал!
Я единственный друг, я всегда буду знать всё, я напишу честную биографию неудачника.
В последнем классе школы, если ты без подруги – неловко, если у твоего единственного друга лучшая девушка – неудобно, но, если с тобой даже никто потанцевать не согласился – это позор.
После той вечеринки Иван отдалился ото всех. Наша же дружба крепла, причём не только общим детством.
Иван видел себя учёным. Читал книги о великих открытиях, нашёл свою микроэлектронику, даже выбрал институт для поступления. Целеустремлённость и развитый ум выделяют его из школьной тусовки, – только в нём я вижу потенциал. Пусть и ограниченный.
Про себя же уверен, что смогу остаться лидером, как сейчас в классе. Пока нацелился в юристы, больше по моде, а дальше выберу из тех шансов, что предложит щедрая судьба!
Я не буду как мой папаша!
Я просто не понимаю, как будучи неглупым, образованным, продолжать жить обычной жизнью? Как можно не стремиться стать лучшим в своей профессии? Как можно не стремиться стать известным всемирно? Всё, что у него есть – работа, где он небольшой руководитель, да ребёнок. У меня будет минимум двое, чтобы не чувствовал себя одиноким. Как можно ничего не добившись радоваться жизни?! Наслаждаться вином своим французским да сыром каждый выходной? Вот мечта Ивана стать учёным мне понятна и близка.
––
После похорон дедушки мысль Ивана, как ворона с перебитым крылом, пытается разбежаться, подпрыгивает, но взлететь не может, – вновь и вновь падает на могилу.
Мне казалось неизбежным, что от школьных неудач в общении Иван убежит, как мы в детстве убегали через калитку из поднадзорной тесноты его дачи в бескрайний простор поля.
Я был счастлив вырваться в новую жизнь, где не было ни уз бывших отношений, ни затаённых обид, ни опостылевшего ритуала ежедневных встреч. Сила и энергия новых приятелей, волнующее сближение с незнакомыми девушками, счастье интеллектуального общения, поднятого на высокий уровень трудными вступительными экзаменами. Наконец, все мы, закончив школу, став совершеннолетними, разве не ощутили мы, будто вдохнули глоток свободы?
Что же Иван? Вместо новой дороги он свернул на глухую тропинку и влился в дворово-школьную компанию, которая в последние годы третировала его и терпела только из-за меня! Уму непостижимо! Вместо развития выбрать деградацию! Вместо поиска новых отношений найти место, и какое место, рядовое, скучное. Приходя изредка на вечеринки бывшей своей тусовки, я неизменно видел его пьяненьким. Рома этот его тоже здесь, покуривший наркоты, с блаженной улыбкой, расположившейся на его прыщавом лице, как голая проститутка на простынях перед клиентом.
Когда я, пережив несколько ночей в обнимку с унитазом, когда я, наблюдая своего отца, который каждую субботу принимал за обедом под супчик, а после расслаблял себя вином, превращаясь из деятельного мужчины в диванного ленивца, достиг понимания, что любое вещество, одурманивающее мозг, зло, ослабляющее разум, мешающее реализации жизненной силы, Иван начал пить, и чем дальше, тем больше!
