Бастарды его величества - Альма Либрем

…В эпилогах романтичных книг, которые так любила читать её мать, девушки выходили за любимых. Они принимали протянутую ладонь писанного красавца и делали шаг к алтарю, улыбаясь своей будущей судьбе. Некоторые из них, впрочем, были невестами ещё в самых первых главах. Их ждали ненавистные мужья, старики, сластолюбцы, отвратные правители, даже и короли, а мечты девиц убегали к их ровесникам, сражающимся где-то далеко за честь державы или поющим со сцен больших театров. Между смертью и жизнью с нелюбимым они выбирали именно погибель, но в конце всё равно оказывались рядом с возлюбленными.

Диана не относилась ни к первым, ни ко вторым. Она не любила короля Эдмунда, хотя не могла сказать, что муж был ей глубоко противен. Скорее уж она не ощущала к нему ничего. Но Диана умела исполнять свой долг.

Герцогству её отца нужен был королевский протекторат, она оказалась достаточно хороша, чтобы прийтись по вкусу Его Величеству, а Эдмунд наконец-то удумал жениться. Пусть всё будет так, как будет; спорить с судьбой она не намеревалась.

Король Эдмунд не был совсем стар. Его нельзя было назвать и отвратным. Этой весной ему исполнилось пятьдесят два года, и как для своего возраста, он выглядел пристойно; был всё ещё высок и строен, не потерял ни уверенность в движениях, ни военную выправку. Волосы его поседели, но лицо хранило следы былой красоты. В молодости король Эдмунд разбивал девицам сердца, мог бы сделать это и сейчас, только иначе, но Диана позволила своему замёрзнуть и превратиться в камень.

Она не хотела выходить замуж за Его Величество, но не пустила в свои мысли ни одного красавца из глупых рассказов подруг. Диана для своих лет казалась им потрясающе равнодушной, на самом же деле она просто хорошо помнила материнские слова: никогда не вверять никому свои чувства.

Потому сейчас, стоя в белоснежном подвенечном платье посреди огромного зала, истерзанная взглядами сотен дворян, приглашённых на торжество, Диана чувствовала боль и страх, но не выдавала их. Вместо этого выпустила на свободу радость: приятной была уже та мысль, что будущий супруг не был ей противен. За спиной она не таила ни единой тайны, которая могла бы помешать ей в будущем; не надо было Диане скрывать от своего мужа любовную связь, нынешнюю или прошлую, с кем-либо.

Он подал ей руку, и это было нисколечко не романтично, но Диана приняла чужую ладонь и сделала шаг вперёд, вставая на невидимый постамент, что позволял не испачкать платье, и спокойно опустилась на колени. Пышные юбки её белого платья окружили девушку облаком, и она едва заметным движением разровняла складки.

Сегодняшний образ был слишком красивым, чтобы его нарушить.

Король Эдмунд улыбнулся своей обыкновенной льдистой улыбкой и склонился к её голове. Мелкие иголочки магии, коловшей кожу, означали, что церемония бракосочетания закончена – началась коронация.

Его Величество осторожно вынул булавки, державшие её причёску, и светлые волосы Дианы упали на её плечи, скрывая лицо от смотревших, не отрываясь, дворян, мечтающих понять, страшно ли девушке.

Она не боялась и не краснела.

- Отныне и покуда смерть не разлучит нас, - произнёс стандартную фразу Эдмунд, - ты поклялась разделить со мной и горе, и радость, и счастье, и беду, Диана, и быть верной каждое биение наших сердец, пока одно из них не остановится. Клянёшься ли ты до самой своей смерти быть верной государству, и так же, как и с мужем своим, делить с ним и светлые часы, и чёрные мгновения?

- Клянусь, - как бы она ни старалась, голос всё равно подрагивал.

- Клянёшься ли ты, - торжественно продолжал король, провозглашая ему самому противные фразы, - хранить королевский престол и быть верной соратницей своему мужу, а по смерти его – стать хранительницей для королевского наследника и оберегать его до самого конца своей жизни, кем бы ни был этот человек?