Бандит. Цена любви - Дарья Словник

Я врываюсь в родительский дом. Стряхиваю с себя ненавистные мне шпильки и из меня рвется стон облегчения.

Замираю на пороге, прижавшись лопатками к двери. Тяжело и медленно выдыхаю…

— Софи? — отец выглядывает из гостиной, но ко мне не выходит. К сожалению, за последний месяц наши отношения кардинально изменились…

— Привет, пап. Извини, что не предупредила. Телефон у Гриши оставила.

— Опять поссорились?

— Ага. Снова.

— Ясно. Ну, ничего. Помиритесь, — без особого интереса отвечает отец.

— Ага, — киваю тоже весьма сдержанно. Мой лимит на слова сегодня исчерпан.

Поднимаюсь на второй этаж. Детская комната, еще совсем недавно была моей. Буквально полгода назад я жила дома, с папой и мамой, а потом меня замуж Гришка позвал. И конечно же я согласилась!

А как иначе, я же влюблена была в него как дура!

Да и вообще, он же красивый, высокий, обаятельный. Половина универа по нему сохнет.

А он выбрал меня… Как тут не согласиться?

Кто же знал, что наш спокойный брак будет таковым вообще не долго…

У меня до сих пор в голове стучат его обидные слова. Ему и ножа не надо, чтобы причинить боль. Оказалось, что он умеет это делать просто словом. Легкие чуть ли не в трубочку сворачиваются от обиды. Дышать тяжело. Сердце возмущенно барабанит в груди.

Стаскиваю светлый пиджак, кидаю сумочку на стол, а себя на кровать. Надо бы переодеться, да только хочется просто полежать пару минут, не шевелясь вообще. Тело гудит…

Тяжело вздыхаю и слышу неожиданный звук тормозов машин. Уже куда более заинтересовано я сажусь на кровати. Прислушиваюсь. С улицы доносятся чьи-то голоса. Я поднимаюсь и подхожу к окну, проверить, что там у нас происходит перед домом.

Сердце пропускает удар...

Я в растерянности. Сердце колотится.

За забором припарковались четыре черных машины. Сплошь глянцевые, тонированные и крайне дорогие на вид. А над всеми ими возвышается здоровущий гелик. Тоже черный и донельзя тонированный.

У меня ладони становятся влажными.

Та-ак…

Неужели это и правда к нам?

Я торопливо спускаюсь вниз по деревянной лестнице, от которой привычно пахнет деревом и лаком. Чуть не поскальзываюсь в капроновых колготках. Фотографии в рамках на стенах смазываются в одно сплошное полотно.

— Па-ап?! — заполошно зову отца. — Ты это видел, пап? Где ты?

Останавливаюсь в гостиной, что по совместительству является еще и кухней. Мама любила большие пространства…

Отца нахожу у окна. Он стоит, смотрит наружу, чуть отодвинув тюль в сторону. Не прячется, но и не высовывается. Я подхожу к нему быстрым шагом, тоже выглядываю в окно, сквозь тюль.

— Софи? — папа оборачивается заторможенно. Сам бледный, над губой испарина. — Ты чего тут?

— Я чего? Пап, ты видишь вообще? Кто это?

— А… Это… — он протер испарину, помял губы и поджал их в попытке улыбнуться. — Все нормально, не беспокойся. Я все улажу, иди к себе.

— Какой нормально? Ты издеваешься? Ну, да, конечно, так я и послушалась. Пойду спокойненько отдыхать, поем, ванну приму, пока у нас под окнами стоят какие-то уб…

— Тише! — он резко накрывает ладонью мне рот и встряхивает меня за плечи. — Замолчи и иди к себе. Я все решу!

Я в шоке замираю. Чтоб отец вот так заткнул меня?! Да он никогда даже голос не повышал!

Он отступает, немного смутившись. Одергивает домашний свитер, проводит ладонью по рту, вытирает лоб и направляется на выход. Мне остается лишь смотреть.

Я, конечно, не собираюсь возвращаться к себе, еще чего!

Одергиваю тюль. Вцепляюсь ледяными пальцами в пластиковый подоконник. Ворота распахиваются, и во двор начинают заходить какие-то парни. Все сплошь молодые, кто в чем одет, но вещи дорогие.