Красное короткое платье, шоколадный загар и копна кудрявых блестящих волос. Я зашла во дворик за магазином «Центральный». Села на одинокую лавочку с потресканной зелёной краской, достала зажигалку. Покрутив её в руках, решила, что в моём мире больше нет надежды. И, что ещё хуже, к девятнадцати годам у меня не осталось сил для борьбы. Я закурила и сделала то, на что не смогла осмелиться прошлой ночью: зарегистрировалась на сайте знакомств с богатыми иностранцами, которые пасутся там в поиске свежего молодого мяса. А мне хотелось просто хоть на недельку исчезнуть из своего города. Через пару минут мне написал полноватый итальянец средних лет:
– Chao, bella, do you want to meet in Rome?
А почему бы и нет? Знакомо ли кому-то чувство, когда всё равно – умрёшь ты или нет? Когда тебя выворачивает от душевной боли настолько, что ждёшь смерть как освобождение?
До готовности лететь к незнакомому итальянцу с одной лишь пачкой сигарет в кармане и вероятностью оказаться убитой, изнасилованной или проданной в рабство нужно было как-то дойти. Обычно так поступают, когда уже нечего ждать. Но сначала стоит рассказать, как я всё потеряла.
В детстве внешне я была обычной девочкой. Янтарные глаза, тёмно-каштановые волосы, круглое лицо, брови домиком, нос с горбинкой и губы в форме сердечка. Всё бы ничего, но у меня были оттопыренные уши. Пытаясь их скрыть, мама сама стригла мне каре с чёлкой, но каждый раз получалось немного криво. Я чувствовала себя не куклой Барби, какой мечтала казаться в глазах окружающих, а простушкой. Мне то и дело говорили: «Таня, ты такая умная, такая сообразительная!» А я мечтала услышать хоть раз: «Ты так сказочно красива!»
Я хотела быть красивой, как моя подружка из детского сада Кристина. Вот она являлась настоящей Барби. Её зелёные миндалевидные глаза и носик-пуговка, золотистые кудрявые волосы и ямочки на щеках были моим детским идеалом. Я приносила Кристине из дома мамины бутерброды, делилась игрушками и аккуратно расчёсывала ей волосы. Когда я прикасалась к ним, мне казалось, что сама становлюсь немного красивее.
Кристине, чтобы ей любовались, достаточно было просто существовать, а мне для этого требовалось смешить, умничать и придумывать забавные выходки. Я старалась изо всех сил, надеясь хоть на мгновение почувствовать восхищение, подобное тому, которое Кристина вызывала одним лишь своим появлением.
Однажды в детском саду проходил новогодний утренник. Воспитательница Инна Владимировна с волосами, уложенными в аккуратный пучок, держала в руках сценарий.
– Так, мои маленькие артисты, готовьтесь! Мы ставим сказку! – громко произнесла она, словно на сцене Большого театра. – Кристиночка, ты будешь Василисой Прекрасной, а ты, Таня, станешь Василисой Премудрой!
Я смотрела на свои два выпавших передних зуба в витрине шкафа и думала: «Ну почему я не могу быть такой, как Кристина?! Почему в ней видят ангела, а на меня даже не смотрят?!»
– Прекрашно! – с наигранным энтузиазмом отозвалась я. В этот момент у меня в голове нарисовалась не мечта, а конкретная цель: стать как Кристина, чтобы все были в восхищении от моей красоты.
Через несколько дней после утренника я увидела по телевизору сериал «Клон» – и меня в один миг обворожила Жади. Как она стреляла глазами, как заигрывала с чужими чувствами – вот что мне нужно! Каждый летний вечер по будням я ждала новую серию. Доставая из шкафа бабушкин синий платок с блестками, который переливался, как звёздное небо, я пыталась повторить за Жади движения. Я представляла, как однажды буду танцевать для восточных мужчин, а они будут осыпать меня золотом.
Целое лето я слёзно просила маму записать меня на танцевальный кружок. Мне казалось, что женственные танцы и ярко накрашенные глаза когда-нибудь сделают из меня не принцессу даже, а королеву. Мама обзвонила все танцевальные школы в округе и нашла для меня то, что нужно: восточные танцы для девочек. В сентябре я уже бежала туда с новым красным набедренным платком, расшитым звенящими монетками. Мне было пять с половиной лет.
