ПРОЛОГ: ПОСЛЕДНИЙ ДОБРОВОЛЕЦ
Снег был черно-белым. Не серым – именно черно-белым, будто на старой фотографии. Хлопья падали беззвучно, покрывая трупы, лежащие вдоль промерзшей улицы. Илай брел среди них, проваливаясь по щиколотку, и ощущал, как холод проникает сквозь истонченную подошву ботинок. Голод скручивал желудок, превращая каждый шаг в испытание. Где-то вдалеке раздался взрыв. Окно в соседнем доме вспыхнуло тусклым светом, и на мгновение Илай увидел в нем женский силуэт. Он точно знал, что должен добраться до этой женщины, но ноги отказывались двигаться быстрее, а ветер становился все сильнее, превращая снег в колючие иглы, впивающиеся в кожу…
Илай проснулся в поту. Капли стекали по вискам, оставляя влажные дорожки – удивительное ощущение, которое система жизнеобеспечения должна была предотвращать. Он моргнул, и перед глазами возникло утреннее меню нейроинтерфейса: точки световых индикаторов, показывающие его физиологические параметры. Все в норме, только частота сердечных сокращений – 92. Слишком много для утра.
– Арес, отключи фильтры на двадцать минут, – произнес он, обращаясь к своему персональному ИИ-помощнику.
«Предупреждение: отключение эмоциональных фильтров может привести к нестабильности. Протокол «Эмостаб» рекомендует…»
– Просто сделай это, – оборвал Илай. – Код подтверждения: Миро-4291.
Световые точки мигнули, меняя цвет с голубого на оранжевый. По телу прошла легкая дрожь – система отключила регуляторы, и мир внезапно стал острее. Запахи, звуки, собственное дыхание – все обрело неудобную, раздражающую четкость. Илай подошел к единственному в своей квартире настоящему окну – за дополнительную плату в коммунальном рейтинге, за неоправданный расход энергии кластера. Но оно того стоило.
За стеклом раскинулся Купол-7 – идеально рассчитанная геометрия жилых блоков, соединенных прозрачными переходами. Белые строения, плавные линии, отсутствие углов. Ни одного дерева, ни одной травинки – настоящую растительность давно заменили голограммами и симуляторами в "Зеленых архивах". Кто-то в Совете однажды заявил, что настоящий кислород из растений – это неоправданная роскошь. "Искусственная атмосферная регуляция эффективнее, чем эти архаичные поглотители углерода," – стандартная фраза из учебника по экоменеджменту.
Сны о блокадном Ленинграде преследовали Илая уже третью неделю. Что странно – он никогда не был там, даже в обучающих симуляциях. В его 42 года (субъективное время, разумеется, тело поддерживалось в эквиваленте 27 лет) он ни разу не сталкивался с настоящим холодом или голодом. В мире 2225 года такие ощущения считались пережитками, как бумажные книги или физические деньги.
Проведя ладонью по окну, Илай вызвал отражение. Его лицо выглядело идеально – система даже во сне корректировала мелкие несовершенства кожи. Но глаза… В них застыло что-то, чему его персональный ИИ-помощник даже не пытался подобрать название. Иногда Илай сам определял это как "эмоциональный голод" – мучительное чувство, что окружающий мир совершенен и абсолютно фальшив.
– Лия все сделала правильно, – прошептал он, глядя на пятно пустого пространства рядом со своим отражением, там, где раньше всегда стояла она. – Может, человек – это не знание, а пережитая боль?
Спустя час Илай вышел из своего жилого модуля. Тревожный сон и отключенные фильтры подталкивали к действию, которое он откладывал 2 месяца. Сегодня он наконец решился.
Вдоль идеально чистой улицы скользили немногочисленные прохожие. Кто-то в физическом теле, большинство – в аватарах, управляемых из домашних капсул. Их выдавала чрезмерная плавность движений и чуть заметное мерцание при резких поворотах головы. Персональные ИИ подсвечивали статус каждого встречного, проецируя данные прямо на сетчатку глаза Илая. Он моргнул, отключая информационный шум.
