Альфа. В плену Зверя - Ульяна Соболева

Меня бросили в клетку, словно ненужный кусок мяса.

Я упала на холодный бетон, ударившись локтями, и судорожно втянула в себя воздух. Пахло железом, потом и чем-то ещё — тяжелым, звериным, зловещим. Дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась, щёлкнул замок, отрезая меня от мира.

Я вскинула голову. И замерла.

Он стоял в углу клетки, полуголый, огромный, заросший, как дикий зверь, с волосами, чернее ночи, упавшими на лицо. Зелёные глаза светились в тусклом свете лампы, но это не был взгляд человека. Это был хищник. Волк. И он смотрел на меня так, словно думал, с какой части тела начать рвать кожу.

Моё дыхание сбилось, тело застыло на грани паники. Он шагнул вперёд, босые ноги беззвучно касались пола. С каждым его движением я ощущала, как мышцы на его теле перекатываются под кожей. Угроза исходила от него волнами — сырая, животная сила, которой нельзя сопротивляться.

Я хотела встать, убежать, но куда? Стены этой клетки были крепче, чем моя надежда на спасение.

Я попятилась на руках, пока спиной не упёрлась в металлическую решётку. "Не двигайся, не дыши, не делай ничего." Но моя грудь тяжело вздымалась, сердце колотилось так быстро, что, казалось, его слышал весь мир.

Его взгляд зацепился за это движение — моё дыхание. Грудная клетка вздымалась и опускалась, и он смотрел на меня, как голодный зверь, готовый рвануться вперёд.

— Не трогай меня, — сорвалось с моих губ прежде, чем я успела остановиться.

Он остановился всего в метре от меня. Теперь я видела всё: шрамы на его плечах, следы когтей, которые вгрызались в его кожу, синяки и кровоподтёки. Но эти раны его не ослабили. Они сделали его сильнее. Его лицо исказилось — уголки губ дрогнули, и я поняла: он мог улыбнуться. Но эта улыбка бы разорвала меня пополам.

— Ты думаешь, я тебя хочу? — Его голос был хриплым, обветренным, как будто он давно забыл, что значит говорить. — Они уже приводили женщин до тебя. Знаешь, что с ними стало?

Я сглотнула.

— Что с ними стало? — прошептала я.

— Они мертвы. Я разорвал их на куски. — Он сказал это почти лениво, словно сообщал о погоде. Но в его глазах пульсировала дикая боль, замаскированная гневом

Меня пронзила волна ужаса. Я начала дрожать, но из-за его взгляда казалось, что тело не слушается меня.

Он нагнулся ниже, прижав ладонь к полу, и его ноздри дрогнули, когда он вдохнул мой запах. Глаза вспыхнули на секунду, зрачки расширились.

— Но ты другая, — прошептал он, сдавленно, почти с ненавистью. — Почему ты пахнешь… иначе?

— Я не знаю, о чём ты говоришь, — прошептала я.

Он ещё сильнее стиснул кулаки, как будто боролся сам с собой. Я видела, как вздулись жилы на его руках. Он словно пытался сдержать зверя внутри, который уже рвался наружу.

Его лицо оказалось слишком близко. Я видела каждую царапину на его коже, каждую каплю пота. Он вдыхал меня так жадно, что я не могла понять: то ли он хочет меня убить, то ли сожрать.

— Больше не проси меня тебя не трогать, — выдохнул он. — Когда они вколят мне то дерьмо, что они всегда вкалывают… я могу не остановиться.

Моё дыхание сорвалось с губ рвано.

— Так остановись сейчас, — прошептала я.

Он на секунду замер. Зелёные глаза впились в мои, и в них появилась тень чего-то человеческого — боли, страдания. Но оно исчезло так же быстро, как и появилось.

Он резко отстранился и ударил кулаком в стену клетки, оставив вмятину в металле.

— Заткнись, девочка. — Его голос был холоден, как зимняя ночь. — И молись, чтобы я смог сдержаться, когда эти ублюдки придут сюда.

Дверь клетки снова открылась, и в руках охранника блеснул шприц с препаратом. Зверь повернул голову в их сторону, но его взгляд скользнул обратно ко мне, и я поняла — этой ночью он может не сдержаться.